Авторская редакция знаменитого романа Ильи Ильфа и Евгения Петрова, восстановленная Александрой Ильиничной Ильф. В текст романа возвращены фрагменты, опубликованные в журнале "30 дней" и в первом издании, в том числе две главы и несколько значительных эпизодов, которые по вкусовым или цензурным соображениям были опущены при последующих переизданиях, а также включен ряд фрагментов из рукописного и машинописного вариантов романа.

Знаменитый нидерландский писатель, поэт и автор путевых заметок Сэйс Нотебоом отдает дань уважения Венеции — городу, его истории и его сокровищам. Он воскрешает к жизни совершенно неожиданные места, любуясь садами, запертыми калитками, несчетными каналами и восхищаясь художниками, писателями и поэтами, некогда жившими и работавшими в этом городе, дворцами, мостами, живописными
полотнами и скульптурами, что принесли Венеции бессмертие. У Сэйса Нотебоома совершенно особенный голос, а зачастую и новый угол зрения… Вся эта книга — яркое свидетельство человека, который не может отвести взгляд и видит то, что другие — даже весьма сведущие специалисты — увидеть не сумели. (Грегори Даулинг. «Уолл-стрит джорнал»)

Тишина — это не просто отсутствие звуков. Она живет внутри нас, составляя неотъемлемую часть нашего внутреннего пространства. Не случайно тишину с давних времен оберегали философы, писатели, художники, великие мыслители и святые — а также мечтатели и любители одиноких прогулок. Сегодня многие боятся тишины, бегут от нее, и это привело к глубоким изменениям человеческой психики. Однако, как показывает французский историк и этнограф Ален Корбен, ценность тишины в наш век особенно велика. Она есть не что иное, как разновидность слова, которое мир обращает к нам с начала времен.

Натаниель Готорн (1804–1864) — один из первых признанных мастеров американской литературы и родоначальников американской новеллистики. Его рассказами, написанными в жанре темного романтизма, полных аллегорий и символов, восторгались Генри Лонгфелло, Эдгар По и Герман Мелвилл. В этом сборнике представлено девять классических образцов таких рассказов. Каковы бы ни были картины реальной жизни, мы предпочитаем аллегории, хотя они и не всегда искусно одеты в плоть и кровь, чтобы беспрепятственно войти в сознание читателей...